Все мы знаем о таком явлении, как терроризм. Но, как и война, как и любое другое преступление и
несчастье, оно кажется для нас ужасно далёким и неспособным нас коснуться. Даже когда мы
неотрывно следим за постами очевидцев в соцсетях, просматриваем короткие ролики, снятые
трясущимися руками на смартфон, мы мысленно выстраиваем невидимую стену.
Эта стена нас спасает от ощущения беспомощности, с которым связано множество вещей, на
которые мы не можем повлиять. Никакая твоя черта не может остановить летящую в лоб пулю или
вернуть человеку оторванную взрывом конечность. Каким бы хорошим человеком ты бы ни был:
ни твои достижения, ни твоя успеваемость не помогут тебе остановить незнакомцев в масках,
вошедших в кабинет с автоматами наперевес.
Твои личные качества могут помочь пережить этот кошмар, выстоять и помочь продержаться тем,
кто рядом.
Наверное, именно эти самые качества, как и безоговорочная любовь, стали причиной, по которой
мать, подняв руки перед боевиком, добровольно вбежала в уже захваченную школу – только
потому что там были её дочери. Её зовут Алета Сабанова.
Поэтому маленькая девочка, сбежав из школы через котельную, вернулась обратно, вспомнив о
том, что там была её младшая сестра Ольга. Её зовут Виктория Каллагова.
Поэтому женщина, всё ещё из года в год преподаёт детям в школе и проводит экскурсии в музее
памяти Бесланской трагедии, несмотря на то, что на стене висят фотографии её погибших детей.
Надежда Цалоева-Гуриева.
На тот момент, когда наш наставник и мастер привёз наш курс в Беслан, прошло уже семнадцать
лет. И даже спустя семнадцать лет этот школьный спортзал остаётся тяжёлым местом, где трудно
дышать и смотреть на искромсанные половицы.
Удивительно, но на магазинном прилавке бутылка с водой не вызывает никаких эмоций, разве что
кроме желания попить в жаркий день.
Однако в школьном музее и на окнах спортзала возле траурных цветов, игрушек и письменных
соболезнований… эти бутылки становятся молчаливым напоминанием о страшной бездушности и
бесчеловечности.
Трагедия в Беслане поражает каждой своей деталью. От совсем крох до мальчишек и девчонок
постарше – о ста восьмидесяти шести жизнях напоминают не их научные открытия, не написанные
ими книги, картины или песни, а только холодные надгробные плиты, которые, кажется, солнце
никогда не прогреет.
Смотритель кладбища Касполат Рамонов был похоронен в Городе Ангелов 5 июня этого года. Он
прожил всего 55 лет, его дети были заложниками стен спортзала, из которых живым выбрался
только сын. Всю оставшуюся жизнь Касполат посвятил погибшим детям, присматривая за ними и за
их живыми родителями. За живыми тоже нужно было присматривать. Приводить их в чувство, когда
они лежали среди могил своих детей. Уводить домой, уговаривать жить дальше, когда они сами не
видели смысла жить.
Казалось бы, куда уж малодушнее – взять в заложники детей.
Но те, кто внешне выглядел как люди, пошли ещё дальше.
Морили страхом, голодом… жаждой.
Медленная и мучительная смерть.
Медленно умирало сердце матери, беспомощно обнимавшей тихо умирающую от жажды дочь.
И после этого оно ещё не раз умирало. Умирало на похоронах вместе с сердцами других матерей и
отцов. Умирало тогда, когда репортёр спрашивал у могилы: «А в какой позе вы нашли своего
ребёнка в спортзале?». Умирало всякий раз, когда читало лживые строки книг и статей, написанных
наживы ради.
Ложь успела добить тех, кто вышел тогда живым из спортзала.
А сердце матери продолжает умирать каждый год – с первого по третье сентября. На день
рождения. На последний звонок, в толпе школьников с ранцами и школьниц в белоснежных бантах,
среди которых могли быть и её дети.
Эти люди держатся друг за друга, держатся за воспоминания о каждом погибшем. Держатся так же,
как держались друг за друга в спортивном зале.
Мы с курсом были в новой школе, были и в спортзале, и на мемориальном кладбище. «Город
ангелов». В какой-то момент я ощутила себя беспомощной губкой, которая безостановочно
пропускала через себя чужую боль, страх и скорбь. Это был не катарсис, который высвобождает
эмоции и возвышает в этом бесконечном сопереживании и сострадании. Мне казалось, что я
плакала чужими слезами, которые люди так и не выплакали за все эти семнадцать лет.
И для меня одним из важнейших ответов стали такие слова, как «любовь» и «милосердие». Именно
их отсутствие порождает настоящих чудовищ. Жестокость, равнодушие, эгоизм взращивают людей,
не познавших сострадания и потому способных без мук совести выливать на себя всю бутылку воды
на глазах умирающих от жажды детей. В своё время не получивший любви ребёнок вырастет и
возьмёт в свои руки оружие. И не побоится лишить любви других, подняв дуло на чью-то мать, сына,
дочь, брата или отца.
И именно любовь была тем, что помогла людям в том зале выжить и стать опорой друг для друга
после этих чудовищных событий.
Марина, 23 года, г. Батайск
