Город плавился в жаре. Воздух стоял густой, как смола, и обволакивал дома липкими объятиями. В другой день такая же жаркая погода была бы лаской солнца: желанная тень под раскидистым дубом, ленивый ветерок, знойные лучи. Но не сегодня. Сегодня улицы опустели. Окна — наглухо закрыты ставнями, занавески плотно сдвинуты, будто люди пытаются затвориться в темноте, лишь бы не видеть, что творится снаружи. Во дворе одиноко валяется резиновый мяч, а неподалеку скрипят разноцветные качели, раскачиваемые призрачным ветром. В пустынной тишине вдруг раздается рваная автоматная очередь. Она далеко, но в пустоте города кажется, что стреляют у самого уха. И будто каждый под угрозой. Они въехали в маленький Будённовск четырнадцатого числа на грузовиках, не с объявлением войны, а тихо, как тени, скользящие по стене перед рассветом. Мирный город, где знали друг друга в лицо, за один час превратился в ад. Сначала пальба по улицам, где вчера гуляли с колясками. Потом — до больницы, засев среди самых уязвимых. Внутри душно, а в коридорах — тишина. Никто не кашляет, не зовет медсестру. Все только затаились в томительном ожидании. Более полутора тысяч человек — не пациенты и не заложники. Теперь они живой, дышащий щит. Боевики по-хозяйски ходят по коридорам. В кабинете заведующего, за закрытой дверью, засел Басаев*. Он что-то говорит по телефону, потом записывает в блокнот. Спокойно, как начальник. Женщины-матери четвертый день стоят у больницы, с трудом сдерживая слезы. Они молчат, прижимая руки к щекам, и горло больно сжимает отчаянная судорога. Глаза опухшие, красные от бессонницы, выделяются на бледном, осунувшемся лице. Живы ли еще родные? А рядом — отряды спецназа. Они готовы начать штурм в любую минуту. Но как не потерять заложников? По телевизору рассказывают о переговорах. Успешно ли? Из больницы появились люди в белом, размахивая белой простыней с нарисованным красным крестом. Лица осунулись, глаза запали, движения — медленные, будто каждое дается через боль. Никто не бежит, никто не оглядывается, хотя за спиной — окна, из которых в любой момент может раздаться выстрел. Когда подошли, один разгладил лист и начал читать — тихо, без интонации, будто заученное. Требования боевиков были просты: автобусы — чтобы стояли наготове у ворот; и чтобы заложники поехали с ними — как гарантия их безопасности. Потом был долгий, пыльный путь до Чечни. За ним — разбор завалов, где искали живых, лечение раненых и траур по погибшим. Осталась лишь скорбь, которая, как тень, ложится на города, семьи, сердца. Она не исчезла с годами. И мы не должны забывать страшные события тех дней — не ради страха, не ради мести, а ради уважения к тем, кого нет, и к тем, кто выжил среди руин. Цифры события: - В результате теракта погибли 129 человек, 415 были ранены. - В результате переговоров и заключения мирного соглашения спасены более 1500 заложников. - Захват города продолжался пять дней. *Лицо, внесенное Росфинмониторингом в перечень террористов и экстремистов